— Проходи, не стесняйся. Чувствуй себя как дома.

Переступив порог, Лея осмотрелась вновь, словно ожидая обнаружить ещё что-нибудь. Нет, ничего. Просто запущенная холостяцкая квартирка.

— А знаешь, я примерно что-то такое и представляла. — В голосе девочки послышались тоскливые нотки. — Только… как-то совсем уж пусто здесь.

— Ну, я же вообще-то один живу. Мне хватает. — словно оправдываясь, заметил Лебон. Умом он понимал, что аргумент явно слабоват. Большинство внутренних проблем вообще проистекает не из каких-то капризов подсознания, но исключительно из неумения организовать собственную жизнь. Невозможно навести порядок в душе, пока не наведёшь порядок в собственном жилье: иначе обстановка постоянно будет служить тебе немым укором, напоминанием о собственной бестолковости.

— Так! Вы сначала убежали вперёд, меня не подождав, а теперь на пороге топчетесь. — С этими словами Фрае Биороб, уже избавленная от своего пистолета, протолкалась мимо них. — Пусти, Лея. У меня такое чувство, что я дико устала. Хочу уже сесть куда-нибудь.

— А, да. Прости. — Лея посторонилась. Добравшись до дивана, Фрае бесцеремонно плюхнулась на него, откинувшись на спинку.

— Она права, хватит болтать. — заметил Лебон, подойдя к шкафу. — Тебе бы не помешал душ; сейчас каких-нибудь шмоток найду. — Он распахнул дверцы шкафа и уставился на полки, выискивая среди сложенной одежды что-нибудь, что подошло бы субтильной девчонке-подростку. Надо сказать, без особого успеха: сам Лебон по жизни был человеком крепкого сложения, детской одежды у него не водилось совершенно, а из вещей Джули не осталось совершенно ничего. Вообще, больше ничего в квартире не напоминало о том, что не так давно Лебон был не одинок: как будто в свой последний визит, две недели назад, она забрала из квартиры не только свои вещи, но и всякие следы своего присутствия — даже запах своих духов. Собственно, именно с тех пор юноша совершенно перестал следить за порядком…

— Лебон! Фрае, кажется, плохо! — вернул его к реальности встревоженный оклик Леи. В самом деле, вид у девушки-биоробота был нездоровый (если такое выражение вообще было применимо к ней): вся она как-то обмякла, словно лишившись чувств. Голова склонилась на плечо, а из приоткрывшегося рта неожиданно заклубился белый пар, словно в груди у Фрае вскипел бойлер.

— Что? — Лебон обернулся. — А… это. Всё в порядке — она так движок охлаждает. Блин, должно же быть хоть что-то! — Он вновь сунулся в шкаф. Наконец, спустя минуту, он извлёк наружу несколько выцветшую футболку, на которой красовалась надпись: «Мой дом». Злая ирония для того, кто своего настоящего дома лишился: ничего не скажешь, вполне в духе Города…

— Вот, держи футболку. — Лебон броском отправил одёжку Лее: та поймала её на лету. — Там кухня, а справа ванная. Гостевое полотенце на крайнем слева крючке. Шампунь, мыло найдёшь.

— Да ладно. Уж как-нибудь разберусь. — улыбнулась девочка. — Мне же не два года. — С этими словами она скрылась за дверью ванной. Щёлкнула задвижка.

— Если что — позовёшь Сэфи. — добавил напоследок Лебон. Конечно, по идее следовало бы их сначала познакомить. Впрочем, ладно: Сэфи разберётся, что к чему, как-нибудь сами общий язык найдут.

Оставшись в комнате один («отключившаяся» Фрае не в счёт — ближайшие часа полтора-два от неё вряд ли стоило ждать активных действий), Лебон поначалу собирался навести некое подобие порядка. Но почти сразу оставил эту затею: вспомнились слова, сказанные девушкой из Службы Утилизации у подъезда.

«Восьмая сказала, что меня хотел видеть Тео. — припомнил юноша. — Странно, всего две недели прошло». Обычно Тео не беспокоил его слишком часто: проблемы, требующие участия Лебона, случались далеко не всегда. А в личные дела компаньона Лебон никогда не вмешивался: всё равно пользы от него не было бы никакой.

Что ж. Если Тео хочет встретиться — лучше не медлить. Должно быть, на сей раз дело и впрямь серьёзное.

Лебон щёлкнул выключателем: комната мгновенно погрузилась в полумрак. Подойдя к стене, парень дотронулся рукой до чёрного стеклянного «плафона». Прикрыв на миг глаза, постарался как можно чётче представить себе образ компаньона, где бы тот ни находился сейчас — и почувствовал, как ладонь на миг кольнуло слабым статическим разрядом: знак того, что артефакт проснулся. Лебон отступил на несколько шагов, встав в полосу света уличных фонарей, падающего через окно… А в следующую секунду на том месте, где только что стоял юноша, полыхнула белая вспышка, на миг озарившая стены; очертания комнаты на миг исказились, словно бы поплыли, раздался тонкий свист рвущегося воздуха, тут же прервавшийся негромким хлопком — и всё вновь встало на свои места.

Только Лебона больше не было. В комнате осталась лишь Фрае, по-прежнему не реагировавшая ни на что. В воздухе треснула пара остаточных искорок, которые почти тут же угасли: всё стихло.

Спустя несколько минут за стеной зашумел душ. Где-то внизу проехала машина: по потолку скользнул отсвет фар. За окном всё так же царила ночь, пронизанная светом фонарей.

* * *

Оказавшись в ванной комнате, Лея Ф первым делом осмотрелась по сторонам.

— А довольно неплохо! Особенно если сравнивать со всем остальным. — прокомментировала она, рассматривая интерьер: стилизованную под мрамор плитку на стенах, на удивление чистую ванну и белую фаянсовую раковину, зеркало с набором бритвенных принадлежностей и зубной щёткой в стаканчике, светильник под потолком. Как бы ни был неряшлив Лебон — он, похоже, не совсем ещё отступился от правил гигиены.

Последний раз Лея мылась ещё в своём прежнем мире — на Объекте, под душем, вода в котором отдавала дезинфицирующим средством. А сейчас у неё наконец появилась возможность принять настоящую ванну! Не медля, девочка скинула с ног кроссовки, затем взялась за футболку.

— Да уж, майку хоть выжимай… — тихонько пробормотала она, стягивая одежду через голову. От влажной майки пахло потом, кровью, гарью. — Интересно, что он имел в виду, когда говорил: «Спросишь Сэфи». Здесь всё такое необычное.

Раздевшись полностью, Лея склонилась над ванной и отвернула кран. Струя воды с тихим шелестом пролилась на дно ванны. Попробовав рукой — не кипяток, но и не холодная, в самый раз — Лея выпрямилась. Казалось бы, впору было залезать и включать душ, или набрать полную ванну и понежиться как следует… Но девочка не сделала ни того ни другого. Потому что неожиданно для самой себя встретилась взором со своим отражением в зеркале над раковиной.

Трудно сказать почему, но Лея замерла на месте, словно сражённая некоей мыслью; затем не глядя протянула руку и закрыла кран. Приблизилась к зеркалу, глядя в глаза самой себе. Непривычно и немного дико было видеть себя на фоне абсолютно незнакомой ванной комнаты. Только сейчас до неё начало доходить, что все невероятные события этого вечера на самом деле произошли именно с ней, каким бы невероятным это ни казалось. Лея моргнула, потёрла лоб рукой, стараясь избавиться от странного оцепенения. Помогло мало.

«До сих пор не могу поверить, что оказалась в другом мире». Лея тихонько вздохнула. «Фрае, Ловцы, битва с Пожирателем Имён — всё это сон напоминает… — Она оглядела себя, отметив пару синяков, несколько царапин, изрядно ободранные коленки. — Хотя ссадины и синяки вполне себе настоящие». Действительно, знакомство с новым миром оставило весьма реальные следы. «Что ж, придётся привыкать к этому бреду… но…»

Девочка вновь уставилась на своё отражение. Потом губы её слегка дрогнули: она обхватила себя руками за плечи, словно стремясь сжаться и защититься от неожиданно подступившей со всех сторон ЧУЖОЙ реальности, реальности, в которой всё было совершенно незнакомым, и совсем не было чего-то привычного и понятного уму: реальности неуязвимого Пожирателя и непобедимой Фрае Биороб, безносого консьержа и девиц в балахонах, непонятных сил и странных событий. И главное — всё это, по словам Лебона, было теперь навсегда.

«Это значит, что домой я уже никогда не попаду».

Казалось бы, у Леи не было причин сожалеть о покинутом родном мире… Однако сейчас неотвратимо нахлынула отчаянная, глухая тоска. Склонив голову, Лея медленно осела на колени на холодный кафельный пол. Плечи её беззвучно затряслись от рыданий.

* * *

Пустырь был погружён в ночной полумрак. Лишь из-за расползшихся штабелей брёвен разливалось слабое свечение. Ветер тихо гулял меж огрызков бетонных стен, шелестел травой. Над пустырём раскинулось ночное небо, полное звёзд. Загадочно перемигивались созвездия, с незапамятных времён взиравшие на Город с заоблачных высот; меж редких облаков плыла луна. На несколько кварталов вокруг царила ночь: ни одного фонаря, ни одного освещённого окна — лишь полуразваленные дома и заросли жухлой травы и кустарника. Лишь где-то вдалеке сияли огни отдалённых улиц: изредка оттуда доносились приглушённые расстоянием звуки города.

Но вот в воздухе разнёсся новый звук: тихое жужжащее потрескивание. Над землёй сгустился трепещущий комочек зелёного свечения, на миг озарившего траву, исписанную граффити стену; сверкнула вспышка, раздался сильный хлопок — и в ореоле зелёных искорок, рассыпавшихся в стороны и стремительно гаснущих в воздухе, возникла тёмная фигура. Остаточное свечение угасло и исчезло: пустырь вновь погрузился в сумрак.

Новеллизация by Сергей Лактионов, 10.0 out of 10 based on 5 ratings